Толстой, Федор Иванович, граф

Смотри также Творчество Пушкина

(1782—1846). — Приятель Батюшкова, Жуковского, кн. Вяземского и Пушкина. Служил в Преображенском полку, затем волонтером отправился, вместе с Крузенштерном, в кругосветное путешествие; после ссоры с Крузенштерном был высажен на берег и некоторое время провел на Алеутских островах (отсюда его прозвища: "американец", "алеут"). Участвовал в кампании 1808—1809 г., но за ряд скандалов был разжалован в солдаты. На войне 1812 г. заслужил георгиевский крест и производство в офицеры. "Ночной разбойник, дуэлист", по характеристике Грибоедова. Пушкин был с ним приятелем, но в 1820 г. (за отзывы Т. о поэте) заклеймил его эпиграммой: "В жизни мрачной и презренной". Ему же строки в "Послании Чаадаеву". Характеристика Т. дана кн. Вяземским:

Американец и цыган,

На свете нравственном загадка,

Которого, как лихорадка,

Мятежных склонностей дурман

Или страстей кипящих схватка

Всегда из края мечет в край,

Из рая — в ад, из ада — в рай,

Которого душа есть пламень,

А ум — холодный эгоист;

Под бурей рока твердый камень,

В волненьи страсти — легкий лист...

Последние два стиха Пушкин очень желал взять эпиграфом для "Кавк. плен.", но оставил свое намерение, т. к. эти строки относились к Т. Впоследствии они примирились, и не кто как Толстой явился в роли свата, прося от имени Пушкина у Н. И. Гончаровой руку ее дочери. о нем: Вяземский, соч. "В нем было много хороших качеств, — писал Жуковский, узнав о смерти Т. —...У меня всегда к нему лежало сердце". Л. Н. Толстой, которому Ф. И. приходился двоюродным дядей, помнил "его прекрасное лицо, бронзовое, бритое, с густыми белыми бакенбардами до углов рта, и такие же белые курчавые волосы" "этого необыкновенного, преступного и привлекательного человека..." Писемский вывел семью Т. в "Людях сороковых годов". Герцен характеризует Т. и его время: "Удушливая пустота и немота русской жизни, странным образом соединенная с живостью и даже бурностью характера, особенно развивает в нас всякие уродства. В петушьем крике Суворова... и буйных преступлениях Толстого-Американца я слышу родственную ноту, знакомую нам всем, но которая у нас ослаблена образованием или направлена на что-нибудь другое... Он развил одни буйные страсти, одни дурные наклонности, и это неудивительно: всему порочному позволяют у нас развиваться долгое время беспрепятственно, а за страсти человеческие посылают в гарнизон или в Сибирь при первом шаге..." — "Эпиграмму" Пушкина (1820).